Вот мы и добрались до Средневековья. Эпоха весьма специфическая, куда ни ткни – попадёшь в размышления о Боге. Из-за этого в религиозные тона окрашиваются все науки без исключения. Обозначим же три момента, которые будут отличать психологические концепции тех времён:
1). Поворот к личности и рассмотрение души как индивидуального начала;
2). Отказ от всякого материализма в описании происхождения психических процессов;
3). Психософия становится единственным методом поиска истины в науке о душе.
Запомним эту небольшую план-схему, она нам ещё пригодится!
Патристика уже одной ногой стоит в Cредневековье
После уверенной победы христианства, в западном мире вопрос о божественном происхождении души даже не поднимался. Но вставали вопросы о нюансах её существования. В конце концов, учёные-богословы распределились по трём концептуальным лагерям.
В первом лагере считали, что определённое количество душ было создано одновременно с миром. Но так как тел на всех сразу не хватает, то они ждут собственного рождения долгими веками, может быть даже коротая время разговорами между собой, как пенсионеры в очереди к терапевту.
Во втором лагере придерживались мнения, что вся возможная совокупность душ была заключена в душе первочеловека, который передавал их из поколения в поколение, подселяя в каждое новорождённое тело. Такая концепция была чем-то схожа с положениями современной генетики.
Третий лагерь отсылал прямиком к Богу, считая, что каждая отдельная душа возникает посредством его творческого акта в момент оплодотворения. То есть, согласно такому взгляду, в самый интимный момент в спальне всегда будет пребывать некто третий... И от этого никуда не денешься.
Первая христианская психология, появившаяся в среде латинской церкви, принадлежала Тертуллиану. Он благоразумно воздерживается от того, чтобы поставить душу – это простое, цельное и бессмертное существо – в полную противоположность телу. Честно говоря, на такое он бы и не осмелился, так как это шло вразрез с догматом о воскресении плоти.
Несмотря на то, что христианство решительно рвало с античными и эллинистическими воззрениями, Тертуллиан всё же под их влиянием относился к душе как к воздухоподобной материи, распределённой в теле равномерно. Но с другой стороны, он со всей серьёзностью отстаивал её единство, указывая на связь между восприятием и мышлением.
В противоположность ему Августин Блаженный стремился противопоставить тело и душу как две несводимые друг к другу субстанции. Вместе с Плотином, он отдаёт восприятие на откуп психике, которая пользуется для своей деятельности показаниями органов чувств.
Но по сравнению со стоиками, Августин делает шаг назад: между ощущениями, мышлением, проявлением воли и пространственными передвижениями тела он не видит решительно никакого сходства, считая их вещами различного порядка. Такая позиция не то чтобы отправила психологию по ложному следу, скорее открыла другие перспективы.
Да, это серьёзный откат в теоретическом плане. Но приближающаяся эпоха Средневековья, пропитанная христианским духом, навязывает свой круг интересов.
Не переживайте, труд стоиков не пропал даром, и последующие поколения через века продолжат их исследования. Просто в новое время людей терзают другие вопросы, поэтому, отставив в сторону неактуальные пока теории Античности и Эллинизма, Средневековье начинает работать с тем, что его больше всего волнует.
Несомненно, Августин рассматривает отношения души к телу как побочные явления, полностью уводя свой научный взор из телесно-материальной области. Но зато он же, как никто другой до него, погружается во внутреннюю жизнь психики, стараясь разобраться в хитросплетениях чисто душевных феноменов.
Рассмотрение связи тела с душой на долгие века игнорируется. Средневековье скрупулёзно исследует душу в отрыве от плоти.
Августин смещает акцент от ощущений, связанных с органами чувств, к воле, провозглашая её ядром человеческого существа. Действительно, волевой акт – это сама основа индивидуальности, признак её выбора, стремлений и ценностей. Если игнорировать плоть, то где как не в воле теперь искать человеческую личность?
С подачи Августина душа становится микрокосмом, принимая в себя всё богатое содержание жизни и превращаясь в конкретное Я. В христианском мировоззрении ценность Я возрастает до небес: душа – это и божественная искра, отмеченная печатью личности Бога, и отдельный человек с его неповторимым характером.
Немного мыслей вслух
Мне кажется, что история психологии провернула странный кульбит. По идее, познание любого предмета в локальном масштабе происходит следующим образом: сначала исследуется одна сторона предмета, потом другая, а затем вся совокупность сторон в их целостности. Но в данном случае, с конкретно этой наукой всё пошло немного по-другому:
- Стоики выявили общность процессов психического и физического.
- Патристы и схоласты Средневековья отбросили холистически-правильный вывод и принялись дотошно рассматривать всего одну сторону психики: её идеальность, душу саму по себе, игнорируя весь комплекс поведенческих проявлений.
- Мыслители Ренессанса и Просвещения не пожелали вслед за богословами вглядываться в дух, а вместо этого обратили внимание на телесные процессы и их соотношение с психикой. Ну и, конечно же, перегнули палку, возведя телесность в абсолют и сотворив из неё единственную причину личностной уникальности.
- Учёные XIX века предприняли попытку нащупать в физиологии хотя бы отблеск души, и немного отмежевать от телесного конструкта психический комплекс Я, дав ему хоть какую-то независимость.
- Психологи XX столетия уравняли телесное и духовное, открыв новые взаимосвязи между этими областями, перекроив картографию психики и обогатив научный мир новыми теориями и практическими результатами.
Как видите, складывается впечатление, что истинное положение вещей было понято ещё на заре новой эры. Только вот корректное и детальное описание процессов в ту эпоху получить было невозможно. И поэтому человечество на время «забыло» окончательную истину и принялось в разные отрезки истории знакомиться с её частными проявлениями, детально их изучая, и попутно абсолютизируя результаты как правду в последней инстанции.
А учёные двух последних веков просто воспользовались плодами предыдущих изысканий, обобщив данные и прояснив для себя многие нюансы. Теперь исходный тезис стоиков опять верен, но на новых основаниях и подкреплённый теоретической и практической базой.
Общие тенденции средневековой протопсихологии
Когда христианство окончательно утвердилось на европейской территории, оно посчитало, что пора бы уже занять достойное место среди культурных способов познания мира. Наука ставится в подчинение к церкви, обслуживая её потребности и укрепляя положения религиозных догматов.
Пытливый научный взгляд, ещё в Античности вдоволь насмотревшийся на законы природы, обращается, наконец, вовнутрь, в душевную жизнь. Программа минимум – исследовать естественное бытие души и её отношения с Богом.
Особняком стоит религиозная мистика, к которой мы ещё вернёмся. В строгом смысле, она не является ни познанием Бога через систему богословских понятий, ни требованием слепого следования вере.
Христианская мистика предпринимает доселе невиданную попытку погрузиться в божественный дух собственным жизненным содержанием. Это не уничтожает человеческое Я, не растворяет его бесследно в божественной благодати, а наоборот, возвышает и обогащает, оставляя индивидуальность такой же целостной, но преображённой.
Это был самый честный способ познания из всех возможных в то время. Потому как любое мистическое течение есть самая суть религии, её сердцевина, очищенная от догматов, сковывающих истину.
И кстати, я не случайно начал писать Я без кавычек. Именно в христианстве душа перестала быть безликой субстанцией, оживляющей тело. Она стала божественной искрой с совершенно конкретным субъективным содержанием. Начиная с этого момента, душа – не клубок самоуправляющихся физиологических функций, а индивидуальность каждого отдельно взятого человека.
Это видно даже по общим тенденциям того времени. Руководители монастырской школы св. Виктора – Гуго Сен-Викторский и Ричард Сен-Викторский – делали попытку разделения души на уже известные нам части, но в сущности, вопреки установленной классификации, описывали текучий поток сознания, безо всякого разделения на составляющие. Упор делался на волевые силы и эмоциональные процессы. Физиология тела, кстати, была им не очень интересна. Все рассуждения о плоти сводились к тому, что Бог каким-то непостижимым и чудесным образом связал её с душой.
Вообще, такое глубокое погружение в бездны психической жизни идеально гармонировало с христианским мироощущением. Непостижимые тайны христианства нашли своё оправдание в загадочной природе души.
Но не стоит думать, что все размышления строились по единому лекалу, и каждый средневековый мыслитель стремился через постижение душевных процессов прорваться к Богу и хотя бы краем сознания зацепить его природу. Да, это была господствующая тенденция, но не единственно возможная. Ведь были ещё арабы. Те шли иным путём.
Арабская философия сохраняет и преумножает
Так уж получилось, что вместе с падением Римской империи канули в Лету и многочисленные труды десятков античных мыслителей. К счастью, Ближний Восток многое сохранил. И хотя арабы были хорошо знакомы и с Платоном, и с неоплатонизмом, их естественнонаучным интересам больше отвечал Аристотель, которого они изучили вдоль и поперёк.
Стоит отметить, что до крестовых походов Европа как-то совершенно забыла о существовании этих замечательных мыслителей. На нашу с вами радость, вместе с награбленными сокровищами на Запад просочились и рукописные труды забытых античных философов. Туда же арабы передали и комплекс своих научных достижений, а также познакомили западных "варваров" с восточной художественной литературой – тонкой, поэтичной и невероятно красивой. Хоть какой-то прок от войны!
Не последнюю роль в сохранении дохристианской мысли сыграли евреи, знавшие другие языки и чужие страны. Они с большим упорством распространяли теорию восприятия Аристотеля и физиологические изыскания Галена, стараясь найти в этих учениях аллюзии из Ветхого Завета. Иногда это выглядело откровенным притягиванием за уши.
К примеру, в Книге Бытия есть строчка: «Сыновья Дана суть Хушим». То есть, люди из клана Хуш причисляют себя к племени Дан. Немного поиграв с буквами и смыслом, еврейские философы получают следующее: «Сыновья судьи (рассудка) – это внешние чувства».
Но с другой стороны, законы герменевтики никто не отменял. Вполне возможно, что в Торе оказалось заложено больше смысла, чем планировалось её создателями.
Подобные игры разума были чужды арабам, которые старались строго придерживаться эмпирической стороны знания.
Абу Али Хусейн ибн Абдуллах ибн аль-Хасан ибн Али ибн Сина или по-нашему, по-европейски, Авиценна основал полноценную исламскую психологию: сосредоточенное на фактическом материале учение о душе с ярко выраженным физиологическим уклоном. В психике он различал движущую и захватывающую силы:
Движущая сила – побуждает к действию, направленному на защиту от вредного и достижение полезного. Также поддерживает сам процесс движения.
Захватывающая сила – распадается на улавливающую способность пяти внешних чувств и пяти внутренних (фантазия, воображение, обдумывание, инстинкт и память).
Ещё более интересны психологические выкладки Абу Али аль-Хасан ибн аль-Хасан ибн аль-Хайсам аль-Басри. Он же Альхайзен, он же Альгацен, он же Альгазен. В его труде «Оптика», посвящённом, как это ни странно, оптике, имеются исследования физиологического характера.
Любые ощущения причисляются им к разряду неудовольствия, так как все они являются раздражителями, выводящими из покоя организм. К ощущениям Альгацен причислял и способность различать одни предметы от других, на чём ранее никто из учёных не заострял внимания.
Любопытна его теория о бессознательном заключении, согласно которой даже ребёнок неосознанно обосновывает свой выбор, хватая из двух яблок более красивое.
Ну, и самая шикарная догадка, сделанная ещё до изобретения этих ваших микроскопов, кроется в альгаценовской теории длительности психических актов. Описав несколько экспериментов, он указывает на то, что между раздражением органов чувств и осмыслением самого этого раздражения должен пройти некоторый промежуток времени вследствие передачи возбуждения по нервам-проводникам.
Я всегда был далёк от того, чтобы считать исследования древних учёных наивными мифами, полагая, что прорыв от натурфилософских представлений до теории атомизма гораздо более значителен, чем переход от ньютоновской системы мира к эйнштейновской. В теории Альгацена, Аристотеля, стоиков и всех перечисленных мною ранее, есть значимые научные или общекультурные моменты.
Давайте же будем ценить всех их, положивших голову на алтарь науки, творивших в тяжёлые с современной точки зрения времена, понемногу двигавших социальную эволюцию к комфорту, мировому спокойствию и счастью. Пусть человечество не искоренило до конца голод, несправедливость и войны, но, как ни крути, жить в наше время стало немного легче. В том и их заслуга тоже.
Минутка лирики завершилась, и я готов поведать ещё об одном арабском деятеле – Абуль-Валид Мухаммад ибн Ахмад аль-Куртубе или Аверроэсе, который решительно направил научные стремления арабов в сторону материализма.
Провозглашая теснейшую связь между состояниями сознания и физиологией, Аверроэс шёл до конца и все силы души называл продуктами деятельности телесных органов.
А далее он пишет о том, что заставляет моё сердце биться чаще от радости узнавания. Следующий момент целиком предвосхитил юнгианскую концепцию коллективного бессознательного. И мне, как большому поклоннику аналитической психологии, очень странно было встретить истоки этой концепции именно здесь, в учении средневекового арабского материалиста.
Итак, согласно Аверроэсу, отдельные человеческие души возникают и погибают. Есть также некий бессмертный дух, или интеллект, живущий в надземном мире. Этот дух присущ всем без исключения людям и является единым и цельным. Но людские души причастны к этому супер-интеллекту в различной степени.
При должном уровне индивидуальной прокачки (путём приобщения к самой высокой степени познания), пассивный разум индивидуальной души может соединиться с активным интеллектом.
Стоит сказать, что выкладки Аверроэса были восприняты западной церковью как ересь (ну ещё бы!), но некоторые другие моменты его психологии схоластика-таки использовала.
На этом предлагаю закончить. В следующей статье добьём Средневековье, точнее позднюю его часть, а пока – выводы.
Выводы
- В Европе на восемь веков меняется отношение к проблемам психологии. Становится неважным осмысление связи души с телом, попытки понять физиологию уступают место чистому созерцанию душевной жизни. Упор делается на субъективные моменты, внутреннюю динамику личности.
- Происхождение души рассматривается исключительно в связи с Богом по трём основным направлениям: души созданы одновременно с миром; всё обозримое количество душ заключено в первочеловеке; души возникают в процессе акта творения Богом в момент зачатия.
- Августин Блаженный максимально смещает фокус познания в глубину человеческой личности, исследуя её феномены, но при этом теряет завоевания стоиков, которые открыли единство психических явлений.
- В эпоху Средневековья наука о душе, наряду с иными дисциплинами, занимает подчинённое положение по отношению к богословию. Её основной целью становится поддержание церковных догматов и укрепление христианских основ.
- Викторинцы продолжают линию, начатую Августином, исследуя поток душевных процессов в его единстве. Попытки методологически расчленить душу на составляющие элементы оканчиваются неудачей. Устоявшаяся парадигма начинает сопротивляться античному и эллинистическому взгляду на природу психики.
- Средневековые мистики предпринимали попытки познать божественную суть с помощью погружения в неё собственной души.
- Арабские мыслители идут другим путём, нежели их европейские коллеги. Они продолжают исследовать душу в физиологическом ключе. Этим продолжается линия исследований Аристотеля, труды которого пользовались большой популярностью на Ближнем Востоке. Работы Альгацена, Аверроэса и Авиценны косвенно закладывают фундамент для некоторых научных теорий современности.
P.S.:
Мелькают века... До позднего Средневековья остаётся совсем чуть-чуть, а имён в тексте – кот наплакал. Но, начиная с эпохи Просвещения, психологи попрут из всех щелей – это я вам обещаю. И концепции у них будут, как назло, одна другой сложнее. Как лучше обозревать такое обилие?.. Буду ли я дробить всё это дело на отдельные статьи, или же попытаюсь описать заслуги сих славных мужей путём нещадного сокращения текста – пока неведомо даже мне.
Но от себя обещаю, что постараюсь сделать всё в самом лучшем виде!))